Пратакол паседжання літкавярні “Медыяфашызм як вобраз будучага: антыўтопія як жанр” 20/02
Вчера мы обсуждали роман Бена Элтона “Слепая вера”, в роли крайнего (то есть докладчика) выступил Павел Барковский. Клубились в Jack club‘е и нужно сказать, что с медиафашизмом в интерьере я/мы слегка переборщили. С трех сторон экраны (футбол и ролики Jackson vs. Madonna weekend) + Иглесиас через динамики. Причем Мадонна и Джексон, звучавшие под сурдинку, как-то по-садистски спелись с Иглесиасом, что по началу создавало трудности и для докладчика, и всех остальных, пока администратор милосердно не прикрутила звук.
Доклад был очень хорошим, при том, что самого Элтона поругали все, кому не лень – “горы не понравились Остапу”. Сначала Павел указал на эстетическую скудость романа и игру на литературных штампах, крен в сторону идейного контента. Потом Саша Сарна покритиковал Элтона за недостаток концептуальности: если написание романа – это космогоническое предприятие, то у автора онтология воображаемого романного пространства явно “хромает” (например, не ставится и не решается вопрос об “архитекторе матрицы”, механизмы тоталитарного давления уж слишком стихийны и сугубо моральны и т. д.). Катя Жук и Лиля Ильюшина усомнились в том, что роман Элтона – событие эстетического порядка, в силу корявости языка (кривости перевода?) и преизобилия натуралистических подробностей. (Как предположила Катя, экранизация романа, если такую создать, провалится, потому что совокупления и прочие прелести затмят любой проблеск мысли).
Доклад представлял собой весьма элегантно выстроенное сообщение, элегантность которого мне воспроизвести трудно, излагаю как могу. (Надеюсь, что Павел все же соберется с силами и материализует свои соображения в виде текста). Доклад состоял из двух частей:
1) О самом романе.
Основное в романе – message нелитературного плана. “Слепая вера” цепляет в силу того, что автор фокусируется на таких “страшилках” коллективного воображаемого как глобальное потепление, появление новых технологий вторжения в приватное пространство, падение авторитета науки, как следствие, активное наступление мракобесов и перспектива нового Средневековья и пр.
С другой стороны, роман полезен тем, что деконструирует некоторые штампы относительно тоталитаризма. Если традиционно угроза тоталитаризма связывается с установлением гегемонии крайне левых или крайне правых, то Элтон показыват, что либерализм столь же чреват тоталитаризмом, как и ультраидеологии. Ближайший пример – требование политкорректности, которое при умелом использовании становится средством символического “лишения воды и огня” инакомыслящих.
Перегибы с политкорректностью, кстати сказать, в романе иронически обыгрываются.
Таким образом, источник тоталитаризма, в принципе, может быть любым, главное – некий инстинкт, воля к регламентации всех сфер жизни при зачистке возможных локусов критики.
Кроме того, в интерпретации Павла “Слепая вера” оказалась чем-то вроде Диалектики Просвещения – навыворот: франкфуртцы обличают репрессивную “подкладку” западной рациональности, а Элтон показывает, что сон разума порождает диктатуру сердца, которая возвращает в реальность костры инквизиции. Это дало присутствующим повод поерничать на предмет того, что в романе антитеза научной рациональности (эволюционное учение Дарвина, рациональная медицина…) и иррационального (принудительной эмоциональности) настолько очевидна, что даже травмирует зрение.
2) Антиутопия как жанр.
Антиутопия не является альтернативной утопии, это, скорее, две стороны одной медали. Платоновское идеальное государство и общество острова Утопия легко переописать в жанре антиутопии, если занять точку зрения тех, кто по каким-то причинам оказывается в них на “теневой стороне”. Подлинной альтернативой может быть смеховое обыгрывание, как это имеет место у Рабле, который в некоторых эпизодах “Гаргантюа” пародирует книгу Мора. Доклад был очень удачно, на мой взгляд, “закруглен” цитатой из эпизода про Телемское аббатство, что кроме всего прочего, связало доклад с предыдущими заседаниями (Кундера, “Гаргантюа и Пантагрюэль” как начало европейского романа, юмор как сугубо европейское изобретение…). Хотя, если честно, мне в этот момент вспомнился Жижек – главка “Тоталитарный смех” (из “Возвышенного объекта идеологии”).
Мне жаль, что я не могу адекватно воспоизвести замечания Тани Чижовой, Макса Ясинского, Инны Михайловны, потому что в какой-то момент надоело делать пометки, хотелось просто слушать и обсуждать.
Спасибо всем за приятную компанию!
Ольга Оришева
PS. Следующее заседание состоится в середине марта. На этот раз крайней будет Лиля Ильюшина, которая вызвалась рассказать про сербскую литературу. Подробная информация будет вывешена накануне посиделок.
